Pigalle

A four–star hotel. I booked the best room under someone else’s name.

The woman at the reception desk speaks Russian with a distorted Baltic accent. Unexpected.

She’s overly helpful, too interested in me, smiling playfully as she hands me a form to fill out.

I tell her I’m expecting a companion who will arrive later and ask her to take me to the room. My voice sounds so strange, so false, that I rush to grab the keys and escape into solitude.

The elevator, with its heavy grates and crooked mirrors, creaks and groans as it climbs. The top floor. Seventh. At the end of the hallway I walk over a red carpet where my steps sink into lush softness.

Only my heart pounds in my chest, as if it wants to break free. The door to the right. Anxiety floods me. I arrived first.
Waiting. I open a bottle of red wine, place two glasses on the table, and throw the windows wide, letting in the cool air.

Outside, darkness. A black sky without stars, slanted ceilings, the mansard. One of Paris’s squares spread open like a palm, with lines of life, fate, money, and crossings of roads, red traffic lights, red taxi lights, red pools of water. Everything blurred together.

Time passes, but the waiting doesn’t end.

Hours later.

She sits across from me, a glass of wine in her hand. The second bottle already empty, her eyes shining like coals. She’s still wearing the coat we used in the shoot — and nothing beneath it. We both know it. The silence makes it heavier, more dangerous. I can almost feel the warmth of her body beneath the fabric, radiating toward me. The room itself seems to throb with temptation.

Now she’s warm, and the room is nearly dark — just two floor lamps covered with fabric wrap us in half–light. Music hums faintly, impossible to make out. Shadows from passing cars dance across the ceiling. We are silent, staring at one another as if exploring each other’s souls. The space between us tight.

She sets her glass on the table, stands, and moves toward the open bed.

This is life, in all its contradictions, beauty, and unpredictability. We look at each other, deliberately breaking all the boundaries that had surrounded us until now.

We forget the world, dissolving into the thick air of this room. We move toward one another, and with every step we feel passion and desire exploding inside us.

We merge on the bed, forgetting time and space, our souls and bodies stripped bare. Our bodies speak a language words don’t know, and we hear only breath, heartbeat, and moans of pleasure.

We live on the edge — between heaven and earth, between sin and sanctity. We are in harmony with the world and with our own desires, and in this moment nothing else matters. We simply love — and that is all we need. Now.

Отель, 4 звезды. Я забронировал лучший номер на чужое имя.

Женщина за стойкой регистрации говорит по-русски с искаженным балтийским акцентом. Неожиданно.

Она чересчур услужлива и чрезмерно интересуется мной, игриво улыбаясь и просит меня заполнить бланк.

Я говорю ей, что ожидаю прибытия знакомой, которая придет позже, и прошу ее провести меня в номер. Мой голос звучит так непривычно и фальшиво, что я спешу забрать ключи и уединиться.

Лифт с массивными решетками и кривыми зеркалами скрипит, клокочет и медленно поднимается. Последний этаж. Седьмой. В конце коридора я иду по красному ковру, где мои шаги тонут в пышной мягкости.

Только сердце колотится в груди, словно хочет вырваться наружу. Дверь направо. Волнение охватывает меня. Я пришел первым.
Ожидание. Открываю бутылку красного вина, ставлю два бокала на столик и распахиваю окна, пропуская прохладный воздух.

За окном темнота. Небо черное, без звезд, мансарда и косые потолки. Одна из парижских площадей, как на ладони, с линиями жизни, удачи, денег и перекрестками дорог, красными светофорами, красными фарами такси и красными лужами. Все смешалось.

Время идет, но ожидание еще не закончилось.

Спустя несколько часов:

Она сидит напротив меня, в руках бокал вина. Вторая бутылка уже пуста, ее глаза блестят как два уголька. Света в комнате почти нет, только два торшера, укрытых тканью, окутывают нас полумраком. Фоновая музыка играет что-то неразборчивое. Тени от машин пляшут по потолку. Мы молчим, глядя друг на друга, словно исследуя души. Тесно.

Она ставит бокал на стол, встает и направляется к раскрытой кровати.

Все это жизнь во всех ее противоречиях, красоте и непредсказуемости. Мы смотрим друг на друга, сознательно нарушая все границы, которые нас окружали до сих пор.

Мы забываем о всем на свете, словно растворяемся в густой атмосфере этой комнаты. Мы движемся друг к другу, и с каждым шагом чувствуем, как страсть и желание взрываются внутри.

Мы сливаемся вместе на кровати, забывая о времени и пространстве, оголенные души и тела. Наши тела говорят языком, которого не знают слова, и мы слышим только дыхание, сердцебиение и стоны удовольствия.

Мы живем на грани, между небом и землей, между пороком и святостью. Мы находимся в гармонии с этим миром и своими желаниями, и в этот момент ничто больше не имеет значения. Мы просто любим, и это – все, что нам нужно. Сейчас.